Роман Петрушенко: "Помощником себя не вижу"

Самый титулованный байдарочник Беларуси Роман Петрушенко как-то незаметно и без пышных проводов завершил карьеру спортсмена и уехал в Китай работать тренером. В 2021 году на Олимпиаде в Токио он работал уже с азиатскими спортсменами, но по условиям контракта не мог давать интервью. Мы встретились с обладателем полного комплекта олимпийских наград, семикратным чемпионом мира, кавалером орденов Отечества II и III степени в Мозыре во время краткосрочного отпуска и пообщались о крутом повороте в жизни.

— Роман, ты уже несколько лет в Китае делаешь греблю лучше. Как возник этот экзотический вариант трудоустройства? Какое впечатления у тебя оставляет китайская гребля и какое впечатление у китайцев о твоей деятельности?

— Пригласили. Общие знакомые свели меня с китайской стороной после чемпионата мира 2019 года. Думаю, что и мой авторитет в нашей сфере сыграл свою роль. Сначала поехал с ознакомительным визитом, а после того, как сам закончил карьеру спортсмена, отправился туда тренировать. Начал с провинциальной команды, а через два-три месяца предложили поработать с национальной сборной Китая.

— То есть сейчас ты являешься главным тренером и отвечаешь за всю греблю полуторамиллиардной страны?!

— Нет, не за всю греблю (смеется). Пока мне поручили только женскую и мужскую байдарку. До олимпиады в Токио работал целенаправленно с парнями.

— И какое было первое впечатление от китайской гребли? Обладали ли спортсмены пресловутым "чувством воды" или в распоряжении у тебя оказались просто здоровые работоспособные люди, которых нужно было всему научить?

— Там много людей — все это знают. Но нет технически правильно обученных. В Беларуси школу детям ставят хорошо и на ранних этапах. Их коллеги в Китае не имеют такой квалификации. Приходилось взрослых переучивать. И это проблема. В нашем виде спорта техническая составляющая — это 70 процентов успеха, каким бы ты сильным не был от природы.

— Здесь все взаимосвязано. Местных детских тренеров тоже ведь кому-то нужно обучать. В Поднебесной гребля является молодым видом спорта: лишь 25-30 лет его там развивают. А основательно – лишь в последнее время. Полагаю, еще лет 20 понадобиться для системного успеха. Нужно, чтобы те люди, которые со мной работают, сами стали тренировать и учить молодежь.

— Гребцы в Поднебесной хорошо подкованы информацией из интернета, что за тренер к ним приехал?

— Так, может, тебя скоро тебя пригласят в Европу работать?

— Подожди еще. По сути у нас только один успешный опыт был. Из-за карантина мало выезжали.

— Кроме тебя, есть в Китае тренеры-легионеры?

— Многие по провинциям работают. Есть болгары, венгры… Но они как-то в национальных командах не прижились. Причину вижу в разностях менталитетов. Чтобы все понимали: менталитет китайцев очень схож с восприятием жизни в СССР. Большинство иностранцев из Западной Европы его не понимают.

— Надо полагать, ты, как человек, рожденный в Советском Союзе, прекрасно понимаешь китайцев…

— Отлично! Они мне сами говорят: "Ты слишком много знаешь о нас, о нашей культуре. Хотя до тренерской работы я там очень давно не был".

— Что самое главное там для иностранца?

— Нужно знать свою работу. Каким бы ты ни был заслуженным спортсменом, все равно все смотрят на результат здесь и сейчас. Они тебя поддержат на каком-то этапе, но потом обязательно спросят. И если результата не будет — купят билет домой и поедешь незамедлительно.

— Раз ты до сих пор там работаешь, значит, твоей работой на олимпиаде в Токио остались довольны?

— Наверняка, в свои 40 лет ты садился в байдарку и на контрольных тренировках ехал вместе с с лучшими китайскими гребцами. Как выглядел на их фоне?

— При особом желании полкоманды в свои годы я мог бы заткнуть за пояс. Даже больше – процентов 90. Только трое парней выделяются. Остальных еще нужно подтягивать. Но вообще в нашей обойме уже восемь спортсменов, которые за последний год серьезно спрогрессировали. Плюс шесть девушек. Они в четверке выиграли первый этап Кубка мира, а на втором этапе приехали с серебром.

— Главная цель — получить олимпийские лицензии. Какое место будет в итоге – не так интересно пока. Потому что говорить о серьезных местах трудно — мне команду отдали лишь в декабре прошлого года. Мы и так выступаем лучше, чем планировали. У женщин конкуренция послабее, поэтому я ждал прорыва китайских лодок. А вот парней в финале не видел, но они показали, что реально могут бороться с европейцами. Хоть и итоговые восьмые места, однако уступили только признанным фаворитам.

— А как у тебя происходит коммуникация со спортивным руководством Китая и, самое главное, с гребцами?

— Есть девушка-переводчик. Она и в катере со мной ездит, и на велосипеде. Очень важно, чтоб правильно доносила мои мысли. И скажу, что технические нюансы спортсмены после ее перевода воспринимают хорошо. А вообще я уже и сам могу несколько заданий на китайском отдать… Кстати, тренировочный процесс занимательный. Зимой занятия и в 22:00 могут заканчиваются. Много людей, пока каждому технические нюансы расскажешь…

А спортивное руководство мне вообще никаких задач на Токио не ставило. Главное было попасть туда, но мы еще и выступили хорошо. Хотя времени на подготовку было мало. Если б на чемпионат мира после Японии поехали, то вполне вероятно и медаль могли привезти. Но никого не выпустили — внутренние китайские соревнования там очень высоко котируются. Плюс карантин еще…

— Расскажи о быте в Китае. Где живешь? Как выглядит твой день?

— У китайцев нет перерывов между сборами. Там один подготовительный период, который длится одиннадцать месяцев. Вот и живем на базах. Домой не отпускают.

— Напоминает мне это советскую базу в Новогорске, где мировые звезды из СССР всю молодость проводили.

— Я ж тебе выше сказал, куда приехал работать (смеется).

— Теперь понимаю, почему венгерские и болгарские коллеги уехали из Китая. Ты со своей советской закалкой более терпеливый….

— По сути да. Когда на одном месте долго тренируешься, психологическое состояние не очень хорошее. Бывало и по полгода сидели. Сейчас полегче: нет карантина, можно куда-то выйти. Да и базы стали менять — то одна провинция, то другая.
Зимнюю подготовку вели в заповеднике. Красивое место, но долго там находиться очень сложно. А перед Кубком мира базировались в одном крупном городе. Могли выйти погулять, на экскурсии возили. Другое дело, что китайцам не всегда нужно давать свободу действий в плане отдыха. Они не умеют отдыхать...

— Понимаю, к чему ты клонишь. В СССР было много не веселых историй, когда люди лишались контроля и пускались во все тяжкие… А к тебе семья может приехать?

— Это не проблема. Семья приезжала на школьных каникулах сына. Три недели там пробыли.

— Знаю, что ты рыбак. Слышал легенды о твоих уловах на Припяти. А в Поднебесной забрасывал удочку или от воды тошнит уже?

— Так времени на это нет. Зимой особенно. Много эмоций теряю на технической части занятий. У нас две тренировки в день на воде, одна в зале, ну и техническая… При этом знаю, что у них там в водоемах за рыба водится. Часто мотором глушили толстолобиков.

— Чисто человеческие впечатления о Китае какие?

— Масштабы впечатляют. Объемы стройки и всего остального. Отношения между людьми еще. Очень доброжелательные. Часто бывает в мире: от большого города отъезжаешь немного в сторону и в деревне сразу видны проблемы этого общества. В китайских деревнях люди живут своим хозяйством и не надеются на государство. При этом даже в глуши очень много камер видеонаблюдения. Тотальный контроль во всем. Вот почему в Китае так быстро справились с ковидом? Потому что там дисциплинированные жители.

— Предполагаю, что с твоим цветом кожи и шевелюрой блондина по улицам пройти незамеченным не получается…

— Это точно. Пальцем все время тычут. Вспоминаю свои первые походы в магазин… Дети так вообще не стесняются. Для них я словно человек из другой планеты. Поэтому фотографируюсь с местными часто. Хотя там много афроамериканцев, на них не так реагируют, как на белых людей.

— Тренировки Владимира Шантаровича ты в свое время выдерживал хорошо. А китайцам даешь такие объемы или они пока не готовы их переваривать?

— Не готовы. Но у меня и подход к занятием немного отличается. Стараюсь дозировать нагрузки в зависимости от переносимости. Больше — не значит лучше. Но скажу, что если сравнивать с периодом моего расцвета, то сегодняшние мои подопечные процентов 90 того объема выполняют. Не такая и большая разница.

— Что чувствовал в Токио, когда противостоял белорусам? Они в нашей экипировке, а ты уже в китайской…

— Таков профессиональный спорт. Это еще и борьба умов. Что поделать, в данный момент в Китае работаю, а не в Беларуси…

— Предложений из нашей страны не дождался?

— Их не поступало. Возможно, меня и не рассматривают. Но считаю, какими-то знаниями все же обладаю.

— Общение с нашей национальной командой сохранилось?

— Да, я и с тренерами общаюсь. Ни с кем не ругался. Считаю, что доказывать нужно своей работой. Обиды должны уходить на второй план. Вот несколько дней назад был на базе в Мозыре, в баню ходили. Но профессиональный спорт не затрагивали.

— С Владимиром Владимировичем Шантаровичем вы оба живете в Мозыре. Бывало, что где-то в парке могли обсудить, например, недельный цикл команды, поспорить на этот счет?

— Я со своим тренером по этому вопросу и не пытаюсь спорить. Тем более навязывать ему свою точку зрения. Это неэтично. У нас с ним разные подходы. Расшифровывать досконально не стану. Но скажу, что мы с Владимировичем многое вместе прошли. Я видел, как он работает, плюс у меня есть и собственные ощущения от перенесенных нагрузок. Стараюсь больше внимания уделять научному аспекту в тренировочном процессе. Подтянул знания по этому вопросу.

— Как известно, Шантарович сам всячески приветствует научные методики в гребле. Наверное, первым среди тренеров нацкоманд в Беларуси подключил группу Геннадия Нарскина из Гомеля, уделял внимание генетике…

— Это все правда, но я стараюсь еще более детально подходить к каждому человеку и к его организму. Больше ничего не скажу — это секрет "фирмы" (смеется).

— Ты, в отличие от представителей сборной Беларуси по гребле, побывал на недавних этапах Кубка мира. Как там относятся к отсутствию нашей команды и россиян?

— Международная федерация вроде бы и разрешает приехать, по последним данным. Но немцы визы не дают на чемпионат мира.

— Слышал об этом. Для наших гребцов это критично. Наши успехи в командных видах в основном. Больше возможности отобраться на олимпиаду не будет.

— Ты себе в Китае сколько отмерял? До какого времени там собираешься работать? Эмоционально ж выгораешь…

— Не загадываю. С национальной командой работаю до конца года, а дальше посмотрим. Еще есть контракт с провинцией. Он действует до 2025 года. Вообще мне нравится, чем занимаюсь. Вопрос денег не самый важный — хочу добиться результата.

— То есть элемент честолюбия присутствует? Хочешь, чтоб тебя как тренера заметили в Европе?

— Конечно. Для этого и поехал в Китай.

— Давай коснемся темы финансов. Ты был очень успешным спортсменом. Сейчас заработки главным тренером в Китае сопоставимы с теми, когда завоевывал свои многочисленные медали?

— Сопоставимы. И бывает даже больше, чем зарабатывал в лучшие годы здесь.

— Сидим вот и разговариваем с тобой в мозырьском парке, рядом плещется Припять, знаменитая мозырско-гомельская мошкара заедает… Романтика! А часто ли ностальгия по родным местам накатывает в Китае?

— Не скажу, что уж очень она меня одолевает. Но, конечно, общения не хватает. Именно с нашими людьми. Чтоб пошутить, например. У меня в команде есть парень по научной части. Он восемь лет в Киеве учился и жил. Вот он меня еще может понять. А остальные нет. Считаю, что именно через юмор, шутки в нашем деле можно добиться позитива в коллективе, что обязательно на результате отразится.

Но вообще выручают месенджеры. С семьей в постоянном контакте. И такое чувство, что никуда не уезжал. Но все равно мое физическое присутствие дома необходимо, чтобы определенные моменты уладить.

— А если бы позвонили и предложили поработать в Беларуси?

— Повторю, что нужно четко понимать: куда приходить, зачем и что делать? Помощником себя не вижу.

Автор: Николай Стуло