Владимир Шантарович: "Наши футболисты бегают, как "пленные"

Вашему вниманию — полное интервью с главным творцом успехов наших гребцов последних десятилетий.
 


— Владимир Владимирович, в прошлом году вы отпраздновали своё 70-летие, в нынешнем у вас ещё одна круглая дата — 50 лет профессиональной деятельности. Вы по-прежнему бодры и заряжены. Делитесь секретом долголетия.

-— Ну разве 71 год можно назвать долголетием?

— Как это не прискорбно, но многие белорусские мужчины в таком возрасте не то, что не бодры, они не доживают до таких лет. 

— Вот моему отцу, к примеру,  2 мая будет 101 год. Мать рано умерла, но по его линии все долгожители. Что примечательно, все кузнецы. 

— Намекаете, что у вас хорошая генетика?

— Думаю, да. Генетика, плюс определённый образ жизни, который и создаёт мой уникальный путь. Понимаешь, жизнь каждого человека состоит из радостных моментов, жизненных проблем. Сплетение всех этих составляющих и есть его уникальный путь. У меня на отдельных участках, например, от 60 до 70 лет он пролетел, как один день. А период с 30 до 60 я вообще не заметил. Всё дело в активности. Утром я в столице в университете принимаю экзамен, а вечером — уже на тренировке в Мозыре. Как говорится, старость дома не застанет, если ты в движении. Не забываю и о физических упражнениях: встал в 6:45 — и сразу утренняя зарядка, в течение дня — атлетический зал. 

— Важно и мозгами не стареть…

— Именно. Каждый прожитый день я вечером пытаюсь проанализировать. Составляю план на завтра: что и как буду делать. Это довольно подробный распорядок. Пусть он после утренней тренировки может несколько раз поменяться, всё равно для меня важно планировать день ещё с вечера. 

— Почему на определённом этапе вашей жизни вы выбрали греблю?

— Моя семья переехала в Рогачёв, когда мне был один год. Здесь я и начал заниматься этим видом спорта. Хотя по началу видел себя игровиком. Занимался баскетболом. Позже секция распалась, и я попал в греблю к известным специалистам — Станибуле Виктору Степановичу и Гавриленко Николаю Васильевичу. Обкатывал меня в лодке Николай Горбачёв, который позднее станет олимпийским чемпионом. Разница в возрасте у нас была небольшая: каких-то четыре года. Правда, я в 8-м классе был, а он уже в молодёжной сборной Советского Союза. Как сейчас помню, говорил мне: "Малый, у тебя всё получится". Позже я поступил в Гомельский государственный университет. По распределению поехал работать в Мозырь. После службы вновь вернулся в город над Припятью, где и тружусь до сих пор. 

— У каждого гребца есть история с перевёрнутой лодкой?

— У меня нет (улыбается). Может быть, потому что меня обкатывал Горбачёв. В целом основа успеха рогачёвской школы гребли — фундаментальная закладка работоспособности. Зимой ты лыжник, летом — и пловец, и гребец. Мне это нравилось. 



— Вернёмся к генетике и в целом к науке. Насколько она помогает развитию гребли?

— Это очень обширный вопрос. Я давно сотрудничаю с Геннадием Нарскиным, который открыл свою лабораторию в Гомельском университете (с 2002 года Геннадий Нарскин является руководителем научно-исследовательской лаборатории олимпийских видов спорта в ГГУ имени Ф. Скорины — прим. Авт.) В определённые моменты мне казалось, что мне уже везде тесно́. 

Решил "залезть" в генетику. После возвращения с пекинской олимпиады, я узнал из прессы, что в Полесском университете открыли генетическую лабораторию. Там забирали в числе прочего пробы на предрасположенность к различным видам спорта. Через знакомых попросил организовать встречу. Начали делать различные заборы. Для этого мы "взяли" всех олимпийских чемпионов. Хотели узнать, за счёт чего они побеждали: благодаря выносливости или скоростно-силовому компоненту. И знаете, к какому-то единому итогу так и не пришли. Например, в чемпионской двойке братьев Богдановичей, у Андрея преобладал скоростно-силовой компонент, а у Саши — выносливость. И у всех олимпийских чемпионов всё очень по-разному. Но для гребли какой-то фрагмент скоростно-силового всё равно должен быть.
 

— Если вас взять консультантом в АБФФ, можно быть уверенным, что сборная по футболу заиграет?

— Ничего не могу тебе сказать. Но одно знаю точно: порог анаэробного обмена у них был бы очень высок. Они бы у меня не закислялись при двух-трёх ускорениях. Ну да ладно. Мне бы со своими проблемами разобраться. Как началась с 2015 года "песня", так до сих пор. Ещё тогда просчитали, что белорусы на олимпиаде в Рио претендуют на 4-5 медалей, и при первой же возможности завалили нас. Потому что мы сами наделали ошибок. Это непростительно. А после — делай что хочешь: выигрывай суды, не выигрывай. Пять медалей с уже прошедшей Олимпиады тебе на шею никто не повесит. Поскольку мы не приняли в ней участие. На следующей японской Олимпиаде перенос на год спутал нам все карты, сейчас санкции не дают вздохнуть. Но я не отчаиваюсь. Будет ещё Олимпиада в 2028 году, в 2032-м. Шантарович ещё молод.



— Не складывается впечатление, что сильнейшим гребцам мира — белорусам, преднамеренно вставляют палки в колёса?

— Никто никому ничего не ставит. Попадаться не нужно. Приехали на базу — делайте забор, чтобы ни одна мышь не проскочила. Ведь тогда зацепились за что? За этот несчастный мельдоний. Нужно понимать, что сильнее сердечного восстановителя у всех европейцев не было. И все им пользовались. У американцев также был аналог. Но проблемы возникли у кого? Только у белорусов и россиян. Поэтому главное не попадаться. Всё время жить в режиме контроля над собой и ни на секунду не расслабляться. 

— Недавно вы говорили, что кроме гребли ничего не умеете. 

— Это правда. 

— Даже хобби никакого нет?

— Нет. Сауна, разве что. Если это можно назвать хобби. Сауна — это здоровье. Дважды в неделю посещаю. 

— Как в современный век гаджетов и всевозможных отвлекающих факторов заинтересовать детей греблей?

— Всё зависит от тренера. Если он обладает какой-то притягательной аурой, ученики у него будут заниматься. Дети ведь в большинстве своём идут не на вид спорта, они идут к тренеру. И гаджеты здесь ни при чём. Если ты от рождения педагог, к тебе будут тянуться. Это очень важно именно сейчас, когда селекционный отбор у нас знатно хромает. На это влияет экология, рождаемость. Сегодня же половина детей — искусственники. 


— Многие говорят, что деревенские ребята более мотивированные. Если ребёнок попадает в тот же УОР, ему часто стыдно бросать всё на полпути и возвращаться восвояси не солоно хлебавши.

— А ты копни глубже. Сколько спортсменов из сёл и сколько городских ребят в процентном соотношении впоследствии приносит нашей сборной медали? А я скажу тебе: в основном это городские. Действительно, деревенские замотивированы. Но замотивированы на определённый период жизни: закончить училище, поступить в университет, жениться или выйти замуж. Всё. Дальше ничего. Очень большой отток деревенских идёт на последней стадии обучения. Таким образом, из 14 белорусов-олимпийских чемпионов в гребле,практически все городские. 



— Как же тогда байки, которые ходят по Гомельщине, о том, что Шантарович лично проехал все деревни белорусского Полесья с целью отбора перспективных детей?

— Действительно, я этим занимался вместе со своим помощником Виталием Скригановым. Очень много времени потратили. И скажу, кого бы мы ни привозили, они нам только лодки гробили. Очень мало КПД было из этой затеи. 

— Согласитесь, что сейчас, когда у топовых спортсменов со всеми нынешними отстранениями нет чётких ориентиров, роль тренера, как педагога и психолога, значительно возросла?

— Безусловно, большой процент спортсменов реагирует на эти факторы. И даже определённый их отток здесь понятен. Панические настроения присутствуют. А что делать, если даже тренер, приходя в высокие кабинеты, не получает ответы на свои вопросы? Самое главное для педагога в такой ситуации — это не давать повода. Ты должен быть как скала. Поступать, действовать и мыслить твёрдо. Всегда показывать своим воспитанникам, что ты не остановишься. Вокруг недружественные страны? Не выехали в тёплые края на сборы? Чёрт с ним! Пойдём в бурю и дома будем работать до сорванных мозолей, до изнеможения! Если ты будешь таким примером для воспитанников, пусть из них отсеется 70 процентов, оставшиеся будут как кремень, скала. Другого выхода попросту нет. Не будет для нас Парижа, будут следующие Олимпийские игры. 

— А что делать таким спортсменам, как Марина Литвинчук, для которой, вероятно, Игры в Париже могут стать последними?

— Далеко не факт, что последними. Вон шведка выиграла Олимпиаду в двойке на 500 метров в 45 лет. Но если ты уже чувствуешь, что мышцы уже не те, тебя тошнит от всего, ищи своё, трудоустраивайся. И пойми, что ничего готового в клюве тебе никто не принесёт. Самое главное в жизни — искать свою философию. Где ты можешь найти себя после спорта? Задать вопрос: "Что ты любишь больше всего?" Если у тебя нет другого интереса в жизни, если труд, зал, пот и всё то, что тебя окружало практически всю жизнь, тебе не надоело, иди, трудись тренером. И никогда не делай деньги приоритетом в своём деле, иначе прогоришь. Мне, чтобы выйти на европейскую зарплату, понадобилось работать 50 лет. Но это не самое главное. 

— Вопрос смены поколений неизменно приходит в любом виде спорта. Есть ли в сборной спортсмены, способные заменить нашу уже легендарную женскую четвёрку?

— Знаешь, исполнители присутствуют. Но чтобы сделать сплав психологии, выработать менталитет победителя, нужно время. Ничего невозможного нет. Нужно просто усердно поработать. 



— Вы часто говорите о том, что настоящий спортсмен должен быть воином. Приведите пример настоящего воина в вашем понимании.

— За мои 50 лет в гребле, все герои-воины — это те, кто выиграл Олимпийские игры. Но за всю тренерскую карьеру я бы отметил Махнева и Петрушенко. 

— Насколько я знаю, Роман Петрушенко сейчас работает тренером в Китае. Часто консультируется с вами по каким-то вопросам?

— Да зачем советоваться? Уворовать сейчас можно практически всё (улыбается). Уверен, что мои планы "гуляют" далеко за пределами Беларуси. У меня поэтому и нет секретов. Общаемся мы с Ромой только тогда, когда он прилетает. По телефону редко. Часовые пояса не совпадают. 

— Можно ли выделить какой-либо город в нашей стране, неплохо прогрессирующий последнее десятилетие в гребле?

— Безусловно, Гомельщина у нас впереди планеты всей. Чтобы мы не делали, догнать этот регион не получается ни у одной области. Эта школа начинается в том же Рогачёве со Станибулы. В Гомеле также всегда сильны были традиции. Можно вспомнить, например, Гейштора. 


— Последнее международное соревнование, в котором приняла участие наша сборная, был турнир памяти братьев Агеевых и олимпийских чемпионов Юрия Постригай и Александра Дьяченко по гребле на байдарках и каноэ, который состоялся в Москве. Какие ещё международные турниры предусмотрены в ближайшее время?

— Да, мы съездили в Москву в начале февраля для наработки некоторых компонентов: выносливости, техники гребли, координации, темповых характеристик. На тренажёрах прорабатывали специализированные группы мышц. Результаты здесь даже вторичны. Не стоит на них заострять внимание. Ребята достойно выступили. 
Если мы по-прежнему будем не допущены к мировым этапам, ближайшим международным турниром для нас будет всё тот же Кубок братьев Агеевых. Только летний. После планируем участие в Кубке губернатора Приморского края во Владивостоке. Нас также могут пригласить на Азиатские игры. Плюс в мае-июне пройдут Кубок и чемпионат страны в Заславле. 



— Насчёт Азии. Слышал, что рассматривается вариант отбора российских и белорусских гребцов на Олимпиаду через этот регион?

— Такое существует. Пока ждём, что по нам решат. Ровно за год до Олимпийских игр, то есть в августе должны на чём-то остановиться. 

— Что думаете о рекомендациях по допуску наших спортсменов, которые недавно опубликовал МОК?

— Я считаю, что нам выступать нужно. Пусть в качестве нейтральных спортсменов, но всё равно нужно. Как это ни прискорбно, они же опять загоняют нас в политику. Спортсмены и тренеры должны что-то подписать, что-то заявить. Это больше похоже на беспредел. Более того, это грубейшее нарушение Олимпийской хартии. В мире порядка 70 вооружённых конфликтов, а акцент сейчас только на одном. 


— После Холодной войны в спорте в 80-е многим политикам пришлось извиняться за то, что загубили карьеры целому поколению атлетов. Как думаете, осознают ли нынешние управленцы последствия своих действий?

— Я прожил 70 лет. И, сравнивая современных деятелей: Шольца, Макрона, Дуду — с прошлыми, постоянно задаюсь вопросом: "Почему они в политике?" И извинения их нам не нужны. Это не руководители. Руководитель должен быть мудрым. А мудрость — это сплав порядочности, честности и дальновидности. Ничего из этого у них нет. Всё развалили и объединились в стаю. Хотя о чём это я? Стая — это очень лестное сравнение, у неё есть вожак и чёткая организация. Они же объединились в стадо с пастухом из-за океана. 

— Есть ли у вас связи в Международной федерации гребли. Как там у них дела? Небось, ликуют?

— Торжествовать — не торжествуют, но отдохнуть от той конкуренции, которую белорусы навязывали, они рады. Сейчас говорят одно, а делают и думают совершенно другое. Поэтому им нет веры. 



— Рано или поздно белорусы будут допущены на международные старты. Как думаете, у спортсменов из других стран будет какое-то предвзятое отношение к ним? Или это выдумки?

— Вся эта ненависть разжигается исключительно политиками. Мы в декабре провели сбор в Турции. С украинцами там нормально общались. Всё было отлично. Какое предвзятое отношение может быть? Мы как дружили, так и будем дружить, как смски писали, так и будем писать. Политизация этого вопроса — бред полнейший. Спорт создан для того, чтобы объединять, а не разъединять. Как можно было это всё раздавить?

— Если вдруг случится чудо, и наших гребцов допустят до участия в ОИ-2024, как будем выступать?

— В любом случае участие в Олимпиаде всегда мобилизует, включает внутренние резервы. Но я скажу честно: готовя нашу сборную в олимпийских циклах с начала 2000-х годов, ни разу не сталкивался с подобной ситуацией. У меня просто нет такого опыта. Будем стараться и работать, ничего другого нам не остаётся. 

Автор: Игорь Степанцов