"На уровне топ-100 зарабатывают до $ 1 млн". Герасимов о кухне АТР-тура

Почему так неудачно сложился сезон-2023, справедлива ли просьба девушек из WTA уравнять призовые с ATP-туром, сколько зарабатывают в теннисе игроки и есть ли дружба в профессиональном теннисе? Обо всем этом мы спросили у Егора Герасимова. Эксклюзивное и откровенное интервью для SPORT5.BY с 366-й ракеткой мира (а в 2020-м 65-м номером ATP) представляем Вашему незадолго до старта сезона, который для белорусского теннисиста станет судьбоносным.

— Егор, спасибо за интервью, общаемся с Вами в паузе между тренировками, поэтому сразу к делу. Почему после успешных лет в туре 2023-й получился таким провальным: сегодня Вы 366-я ракетка мира?

— Травма повлияла на моё падение в рейтинге… Думал делать операцию, но в какой-то момент решил обойтись без хирургического вмешательства. И начал лечение, а затем восстановление. Всю жизнь занимался с определенным тренером по фитнесу из Испании и в какой-то момент перестал с ним работать из-за того, что понимал: такую нагрузку, как прежде, сейчас не потяну из-за всё той же травмы. Боялся себя нагружать, а в теннисе, чтобы играть на высоком уровне, нужно пахать и на корте, и за его пределами. Думал, что у меня уже есть определенный уровень, и на этом уровне проскочу. Не проскочил. В итоге в середине года позвонил своему тренеру и сказал: "С этим надо что-то делать". Мы когда начали опять с ним работать, вновь начало получаться. По чуть-чуть, но стало получаться. И к концу года появился результат.

— А как принимаются подобные решения в теннисе: Вам кто-то советует или Вы сами полностью отвечаете за свою спортивную жизнь и карьеру?

— У меня было по-разному. В какой-то момент родители, в какой-то момент федерация, она решала даже 90 % всех моментов за меня, а сейчас, конечно же, уже сам.

— 2024-й вот-вот и стартует, какие задачи на ближайшие месяцы?

— Сегодня у меня хватает очков, чтобы играть Челленджеры, поэтому на них и сделаю ставку. Выбирать те турниры, которые мне удобны, на которых могу набрать максимум очков, чтобы подняться выше и чтобы получить право выступить в квалификации Мэйджора. Нужно стоять в топ-220, чтобы пробиться в квалификацию турнира Большого шлема, то есть должно быть около 300 очков. Если выиграл четыре Челленджера, условно, которые прошли в январе-феврале, то тебе очков хватит на то, чтобы выступать целый год на нормальных турнирах.

Челленджеры каждую неделю — сезон стартует 1 января. Вот за зиму и хочу набрать необходимое количество очков, но это при лучшем раскладе. Выбираю те Челленджеры, которые ближе к месту моих тренировок, а также те, где к тебе болельщики лучше относятся, там, где ты ориентируешься лучше. Потому что эти турниры из года в год повторяются. Выбираю Челленджеры в зале на харде. С первых чисел я в Португалии, потом в Германии, потом Франция. Всё в Европе. Сейчас у меня два ОФП в день, работаю каждый день в нашем столичном Дворце. Закладываю функциональную базу на год. В конце 2022-го пришёл к Диме Жирмонту, попросил помочь мне — вот он со мной и работает как тренер национальной команды. У Арины Соболенко и Антона Дуброва, насколько я знаю, по-другому строятся рабочие взаимоотношения.

— Значит, сейчас Вы в неплохой форме, а 31 декабря стартуете на первом своём турнире в сезоне, а как же Новый год?

— А никак. Новый год вот так и проходит каждый год. Играешь уже 31 обычно. Только если травма, ты дома. А так то в Австралии, то ещё где-нибудь. Моя супруга — бывшая теннисистка, всё это понимает. Раньше мы могли вместе куда-то поехать на турнир, но сейчас рейтинг невысокий, это проблематично. Но она верит, что я поднимусь и мы вновь будем ездить вместе.

— Не часто общаемся с опытным игроком рейтинга ATP, поэтому расскажите вообще про тур: в каком периоде карьеры теннисист начинает хорошо зарабатывать (когда попадаешь в топ-100 или топ-50)?

— Вообще, если ты вошел в топ-100 в конце года и весь следующий год играл на уровне топ-100, то есть играл все основы Больших шлемов и остальные престижные турниры, то от 700 тысяч до миллиона долларов ты можешь заработать. Из них 30% уходят на налоги, еще часть денег на команду. То есть ты чувствуешь себя хорошо, уверенно в финансовом плане.

— Предположим: Вы заработали за год 700 тысяч долларов, из них 50 % идет на команду или это много?

— Только если у тебя особые необычные договоренности с командой, тогда 50 % отдашь. Но вообще столько денег на команду не уходит. Но у игроков из первой десятки, конечно, расходы большие: есть люди, которые по 50 тысяч долларов в месяц платят за команду. Игрок топ-100 отдаст примерно 100 тысяч долларов, а если нет спонсоров у игрока, то может и больше. Все перелеты, гостиницы для команды на игроке. Турнир оплачивает теннисисту один номер и, образно, два талончика на обед. А гостиницы на крупных турнирах начинаются от 200 долларов за ночь и вот тут сумма набегает приличная. Чем больше тебе людей помогают, тем выше твой процент побед. Это работает в самом деле. У меня в какой-то момент было максимум три человека в команде. Сейчас с испанцем мы на видеозвонках работаем (на дистанции), так как я его хорошо знаю, знаю его упражнения, плюс личные взаимоотношения хорошие.

— Кстати, а в ATP-туре игроки дружат?

— Все общаются друг с другом, но прямо, чтобы вот такой дружбы не видел. Что касается Медведева и Рублёва, то, думаю, когда у них закончатся карьеры, рядом дома они не купят. Мы с россиянами, казахами хорошо общаемся, потому что говорим на русском. Немцы общаются хорошо с австрийцами, испанцы — с мексиканцами и так далее, один язык объединяет! Вообще все дружелюбны, в губы не целуемся, но общаемся, можем друг у друга что-то спросить.

А вот у девушек всё сложнее: они между собой не общаются и даже не смотрят друг на друга. У парней никто лезвие друг другу в сумку не подбрасывает, каждый улыбнётся, спросит как дела. Любимого теннисиста у меня нет, мне нравятся отдельные элементы отдельного игрока. Вот, например, Дель Потро хорошо бьёт справа. Федерер выходит к сетке блистательно. Надаль фантастически играет на грунте!

— Конкуренция в женском и мужском теннисе сильно отличается? Справедливо ли говорят дамы об уравнивании призовых, если конкуренция в мужском теннисе выше, хотя бы исходя из того показателя, что мальчиков, занимающихся теннисом, изначально больше?

— Хороший вопрос. Правда, статистики этой не знаю. Дамы, конечно же, делают всё правильно. Они должны просить о том, чтобы увеличить свои призовые, но это не имеет отношения к мужского теннису вообще. Ведь ATP и WTA — это абсолютно две разные организации, не зависящие друг от друга. То, что заработал ATP, — это деньги ATP, и они не могут их передать WTA. А вот то, что WTA не может заработать больше — это проблема их организации и их руководства. На Больших шлемах же уравняли призовые, и никто с этим не спорит. Вот как организовываются турниры? Они не принадлежат, например, ATP. ATP только продаёт франшизу покупателю и предоставляет свои услуги (подсчет очков, судей), требуя определенные условия. А уже вопросы призовых денег и всего остального уже решают местные организаторы соревнований. Есть опять же условия, ниже которых нельзя опуститься, а уже остальное — повышать или нет — они решают сами. Правда, и планка высоты подъёма призовых есть. Потому что определенные города заявляют, что готовы еще один Большой шлем провести, но им не дают, потому что потеряется гармония в ATP туре. Имею в виду подсчет очков и так далее. Плюс, если одни поднимут чересчур высоко денежную планку, другие будут протестовать. Механизм работы нарушится. Индиан-Уэллс и Шанхай всё время хотят у себя турнир Большого шлема провести. Купить франшизу очень дорого.

— Общаюсь с Вами и ловлю себя на мысли, что испытание медными трубами, точнее деньгами, Вы прошли без проблем, такое хорошее впечатление производите! Вы не ловили "звёздную" болезнь?

— Наверное, чем младше ты и чем раньше попадаешь в эту среду, когда зарабатываешь миллионы, то, понятное дело, сложнее справиться с давлением денег. Я же не рано вошел в топ-100, плюс уже был женат, главное — оставаться человеком всегда.

— В каком возрасте в теннис пришли?

— В шесть лет. Не знаю, обидятся ли родители или нет, но меня никто не заставлял играть. Возможно, это повлияло на то, что поздно захотел показывать себя на профессиональном уровне. В теннис играть вообще не хотел, говорил родителям прямо: не водите меня туда! Но дело в том, что у меня всегда получалось. И в 12, и в 14, и в 16 был в топ-5 игроков. А если остаешься все время в топ-5, то какой смысл заканчивать? Меня и водили на этот теннис. Даже когда в 18 начал играть Фьючерсы, все равно получалось, хотя где-то и вёл себя тогда не очень профессионально. Не было такого, что стою на месте: всегда был прогресс. И вот в один момент это совпало с тем, когда встретил жену: дал себе слово, что отдам все силы теннису (год, два сфокусируюсь на игре) и если вот получится, то получится. Если нет, то хотя бы совесть будет чиста, что попытался. Жена мне вбила в голову, что могу это сделать, что я игрок топ-20, игрок топ-100 — постоянно так говорила мне. А я вообще об этом не думал: для меня такие цифры, как сказка, были. Ну, играл и играл ... и всё. А вот она мне, получается, помогла.

— Так если бы Вы с шести лет так думали, то уже были бы в топ-10?

— Есть в этом какой-то смысл. Понятно, бывают разные случаи, например, родители пережимают. Но когда ты живешь в среде, где тебя накачивают чемпионской энергией, то это может и повлиять на тебя и в лучшую сторону.

— Как технически проходят турниры серии Большого шлема? Организация такая же, как на Олимпиаде? Игры нон-стопом идут, живёте все в одном месте? Что для Вас всё же престижнее: Уимблдон или Олимпиада?

— Это абсолютно разные мероприятия. Ты приезжаешь на Мэйджор тогда, когда хочешь. Тебе дают аккредитацию. Приходишь в определенное место, записываешься на тренировку на корт, берешь раздевалку и работаешь сколько тебе надо. Живут все в разных местах города. Организация на Больших шлемах — это как теннисный Диснейленд. Там с тобой обращаются, как с королем: возят куда нужно, на кортах кормят бесплатно, вода бесплатно, массажисты, физиотерапевты. Самый лучший по организации — Австралия, но там вынуждены это делать, потому что находятся очень далеко географически. Все остальные на одинаковом уровне. На Олимпиаде тоже было здорово, но там другая атмосфера. Ты ведь приехал сюда играть за свою страну. Живешь с земляками, и тебе всё равно, картонная у тебя кровать, как в Токио, или нет. Но организовано тоже всё хорошо.

— Анализируя выступление в Токио, к каким выводам пришли? Что не получилось, чтобы выступить лучше?

— В этот год у меня начались проблемы с тренером, поэтому ментально было настроение не очень. Был физически готов, но не получилось. А вообще всех теннисистов с детства зомбируют, что если ты выиграешь турнир Большого шлема, то сразу поднимаешься на уровень самых великих. Думаю, и этот момент влияет на выступление теннисистов на Олимпиаде.

— Вам 31 год, как долго планируете оставаться в туре?

— От здоровья, а, соответственно, от уровня моей игры будет всё зависеть! Если организм будет позволять держаться в топ-100, то буду играть максимально долго. Я люблю это, люблю выигрывать. Но если сезоны будут такие, как минувший, то смысла в этом нет, потому что ты останешься ни с чем. После карьеры теннисиста тренировать буду, скорее всего. Мне интересно помочь юным игрокам у нас Беларуси развиваться, правда, только если меня кто-то будет слушать. Я в теннисе 25 лет, поэтому уже как рыба в воде.

Вторая часть интервью, в котором Егор Герасимов расскажет о помощи теннисистам со стороны государства, о советах детям, о травмах и способах их лечения скоро на sport5.by и в программе "Спорт-кадр" на "Беларусь 5".