Сегодня свой 50-летний юбилей празднует экс-футболист минского "Торпедо", могилёвского "Днепра" и БАТЭ Владимир Невинский. После окончания игровой карьеры Владимир Владимирович работал ассистентом в БАТЭ и гродненском "Немане", а также возглавлял минское "Торпедо" и "Гомель", с которым в 2022-м году впервые за 10 лет для клуба завоевал трофей, обыграв в финале Кубка страны не чужой для себя борисовский БАТЭ. Sport5.by встретился с Владимиром Невинским и поговорил о начале карьеры, легионерском периоде, времени в БАТЭ, противостоянии "Милану", а также об интересной технике подачи аутов.
— Вы воспитанник минской школы "Смена", но профессиональную карьеру начинали в брестском "Динамо". Почему приняли решение отправиться в Брест?
— Изначально эта школа называлась ФШМ ("Футбольная школа молодежи"), когда начинал заниматься там, потом её переименовали в "Смену", а сейчас это футбольный клуб "Минск". Когда выпускался, в заключительный год играли "Хрустальный мяч" и ездили на союзные соревнования, нас тренировал тогда Людас Ионович Румбутис. Перед этим он работал главным тренером брестского "Динамо" и порекомендовал Юрию Анатольевичу Курненину обратить внимание на нас с Саней Богайчуком. Мы поехали туда летом 1991-го года, и нас оставили в команде. Из молодых там играли Андрей Островский, Юра Афанасенко и мы с Сашей Богайчуком. Получается так, что из юношеской лиги попали в чемпионат СССР, вторую лигу, буферную зону. Считаю, что это довольно приличный шаг вперед, потому что на тот момент в "Смене" не было команды, которая играла, как сейчас в высшей лиге.
— Кто из футболистов 1973-го года рождения занимался с Вами в детстве?
— Сергей Федорович, Саша Федорович, Дима Новицкий, который помогал мне в минском "Торпедо" и в "Гомеле", чуть помладше Андрей Турчинович, Сергей Павлюкович, Дима Акулич, боюсь кого-то забыть. Довольно талантливое поколение, сборная того возраста была на уровне: Саша Хацкевич, Валик Белькевич, Сергей Штанюк, Андрей Островский, другие ребята, в общем, сильная компания.
— Людас Ионович в те времена также раздавал стиль, как и сейчас?
— По крайней мере было интересно тренироваться под его руководством, благодаря его рекомендациям попал в Брест, а дальше все зависело только от меня. Если приглянулся, значит, чем-то понравился Курненину.
— Владимир Геворкян работал в Бресте в тот момент?
— Да, работал, пересекались с ним, может быть, чуть позже, но также работали вместе.
— После этого в Вашей карьере был период, который провели в минском "Торпедо".
— Сложно было учиться в институте, находясь постоянно в Бресте. Появился такой вариант. С 1992-го по 1994-й годы играл в Минске, закончил в 1995-м году институт и уехал в Могилёв.
— В могилёвском "Днепре" вы забили семь мячей и стали лучшим бомбардиром команды в переходном чемпионате. Да и вообще, в той команде играли футболисты, которые после этого стали тренерами: Скоробогатько, Радушко, Лихтарович, Чумаченко. Это все потому, что Вы работали с Валерием Ивановичем Стрельцовым?
— Он собрал хорошую команду, сплав молодости и опыта. Мы здорово играли, приходили зрители, был качественный футбол. Приятные воспоминания остались с тех времён.
— После этого приняли решение попробовать свои силы заграницей — и переехали в Израиль?
— У меня был просмотр в Польше, в команде "Сокол" ("Тыхы"), мы ездили с Сергеем Кресовым после минского "Торпедо" туда. Нигде по большому счёту не удалось закрепиться: везде своя специфика, свои сложности. В Венгрии отыграл полгода и вернулся в Беларусь.
— Вы играли в израильском городе Бейт-Шеан, но провели там всего три матча.
— Там была команда высшей лиги, неудачно стартовали, понятно, что надо было принимать меры, найти виноватых, тем более был легионером, от которого ждали большего. Легионер должен быть на две головы выше местных футболистов, во всех странах такой подход. Наверное, со стороны тренера и руководства не выглядел сильнее местных ребят, и решили сотрудничество не продлевать.
— Кроме Вас, в команде были легионеры?
— Если не ошибаюсь, было несколько русскоговорящих.
— В венгерском "Шопроне" после этого задержались на более долгий срок.
— Да, отыграл круг чемпионата, но было сложновато. Через полгода только начал понимать, о чем идет речь. Ребята, которые сейчас были в Венгрии, "Торпедо", "Неман", БАТЭ не дадут соврать, что язык очень сложный.
— Венгерский язык похож на финский, это финно-угорская языковая семья.
— Именно, все шло оттуда, очень сложно было понимать его, находился в информационном вакууме, русскоговорящих людей не было вообще. Через три месяца нашел соседа-украинца, с ним общались на русском языке, в основном венгерский, английский, немецкий по телевизору. Не было мобильных телефонов, чтобы поговорить с родными. Основная связь — телефонный автомат. Отец из дома раз в неделю в конкретное время набирал мне на номер этого автомата, и мы общались. Может, сейчас это дико звучит, но с Саней Федоровичем мы писали друг другу письма, чтобы узнать, как дела, что нового происходит в Минске. Тогда был такой способ общения, полгода там побыл и вернулся домой.
— Эти команды не были лидерами в своих странах, но условия там, думается, намного выше, чем в Беларуси.
— В Израиле было лучше, в Венгрии — средний уровень, что-то можно было отложить, но немного. Это не те команды, в которых получилось бы себя обеспечить на всю жизнь.
— После легионерского опыта Вы оказались в БАТЭ, и это уже было попадание в точку. Пять лет как игрок и восемь лет как тренер. Как возник вариант с борисовским клубом?
— Изначально вернулся из Венгрии в отпуск, у меня еще был действующий контракт. Чтобы поддерживать форму и не сидеть дома, позвонил Сане Федоровичу, наши жизненные пути очень тесно пересекались друг с другом, учились в школе, занимались футболом как игроки, как тренеры, всегда поддерживали отношения. Попросил Сашу узнать у Юрия Иосифовича Пунтуса, есть ли возможность потренироваться с командой, он был не против. Отпуск провел за тренировками, за что спасибо Юрию Иосифовичу. Уехал в Венгрию, по контракту были определенные обязательства, которые клуб не выполнил. Расторгли его — и вернулся в Беларусь, дома проще искать новый клуб и остаться. Еще немного тренировался с БАТЭ. Понятное дело, Юрий Иосифович какое-то время наводил справки, плюс видел меня воочию на тренировках. Осенью 1997-го года предложили подписать контракт с командой, и я оказался в Борисове.
— Тогда команда играла ещё в первой лиге?
— Да. Сыграл в концовке шесть матчей, в которых забил три гола. Считаю, неплохо провёл время (смеётся).
— Что Вы можете сказать об Анатолии Анатольевиче Капском в самом начале становления БАТЭ?
— Познакомился с ним, когда летом тренировался в отпуске, БАТЭ тогда базировался в Веснянке, арендовали там поля. Шла тренировка, и на пригорке сидел молодой человек, все комментировал: "Не туда отдал, не так пробежал, бровка после тебя сгорела, поле надо перестилать". Конечно, с улыбкой, как он умел. У человека было сумасшедшее чувство юмора, мог подметить любые нюансы, детали. Я подошел к ребятам и спросил, что это за парень? А это оказался Анатолий Анатольевич Капский, президент клуба (смеётся). На тот момент не особо в это верилось. В 1997-м году ему был 31 год.
Когда мы с ним общались, ощущалось, насколько это сильный человек и руководитель. Все время думал, как в нем может сочетаться огромная доброта, чувство юмора, и в тоже время требовательность. Он также никогда не давал спуску игрокам, всегда находил моменты, в которых можно было мотивировать своих подопечных.
— Но и в гневе он был страшен?
— Думаю, что тогда мы мало поводов для этого давали ему. Да, были моменты, когда мог закрутить гайки, но в основном настроение было хорошее. Тогда он ещё был молод, очень хорошо относился к футболистам. Были как друзья: он приглашал к себе домой, мы могли говорить на любые темы. Очень приятные воспоминания с тех времен.
— Говорили о том, что Капский мечтал стать футболистом, но в детстве сломал ногу и просто лежал на телеге, смотрел, как мальчишки играют в футбол, и плакал. Может быть, поэтому у Анатолия Анатольевича была такая тяга к футболу?
— Если не ошибаюсь, какое-то время он учился на дому, не мог даже дойти до школы. По крайней мере видел его в спортивной форме, но ни разу не видел играющим в футбол с игроками или тренерами.
— Вспомните момент, когда БАТЭ впервые играл в еврокубках.
— Мы соревновались с московским "Локомотивом". Уверенно шли по дистанции в чемпионате, лишь раз проиграли минскому "Динамо" в первом круге, за пять туров досрочно стали чемпионами в Солигорске, впервые в истории.
У нас была уверенность в своих силах, хорошая команда, сплоченный коллектив, личности. Зная Юрия Иосифовича как максималиста, он хотел сыграть в открытый футбол. До 20-й минуты в первом матче на "Городском" это получалось, но потом сказался класс "Локомотива", и мы уступили 1:7, а дальше на старом "Черкизово" в Москве — 0:5. Такой вот был ошеломляющий дебют. Долго никто потом не мог побить наш антирекорд 1:12 по сумме двух встреч. Отрицательный результат — это тоже результат, провели работу над ошибками, постепенно двигались по дистанции — и пришли к хорошей истории и традициям, которые есть у БАТЭ сейчас.
— Этот матч был в рамках Кубка УЕФА?
— Да, мы стали вторыми в 1998-м году, в дебютном сезоне для клуба. "Днепр-Могилёв" забрал тогда чемпионство. Играли с ними в заключительном туре и в драматичной борьбе благодаря голу Саши Лисовского заняли второе место. Тоже эмоциональный был момент: дебютант — и сразу серебряные медали. Это одно из тех приятных воспоминаний.
— Юрий Иосифович говорил, что Николай Рындюк — самый талантливый футболист, которого он тренировал. Вы играли вместе с Николаем и можете ответить, почему он не реализовал свой огромный потенциал?
— Коля — одарённый футболист, с этим никто не будет спорить. Невозможно забить столько голов на высоком уровне, просто потому что повезло. Что в жизни получилось, нужно тоже спрашивать у него. Коля сможет лучше ответить на этот вопрос. У него был и есть талант, это однозначно.
— В те же времена в БАТЭ появился и Александр Глеб. Что можете вспомнить о нем?
— Молодой парень, сразу же бросилось в глаза, что это неординарный, индивидуально сильный футболист. Болельщики ходят смотреть на личности, это одна из тех, за которой интересно наблюдать. Глеб, Кутузов — там все были по-своему интересны.
— Вспомните матчи с "Миланом" в 2001-м году. Каково было противостоять великим игрокам?
— 11 сентября произошла трагедия в Америке, мы должны были играть с ними 13 сентября, но матч перенесли на неделю, первая игра была на "Динамо" 20 сентября.
— На какой позиции Вы играли в том матче?
— Слева в обороне, а справа в атаке против меня играли Кристиан Брокки и Космин Контра. В одном из эпизодов мы вступили в единоборство, и вместо Контры на поле вышел Дженнаро Гаттузо. После перерыва появился Андреа Пирло, провел в матче 45 минут. Внешне сильно не напрягался, но выдал сумасшедший результат. Дима Молош играл персонально с Андреем Шевченко, и на стандартах, и в матче, после него, наверное, даже майками поменялись. Впервые мы привезли в Минск соперника такого уровня, могли до этого, если бы прошли "Хельсинборг" попасть на миланский "Интер". Но сыграли 0:0 в Швеции, а потом дома пристроились 0:3, и мечты пришлось отложить.
— В "Интере" тогда играл "зубастик" Роналдо?
— Возможно, надо проверить (смеётся).
— Можно ли сказать, что это был самый запоминающийся матч в Вашей карьере?
— Учитывая уровень соперника, да, это самый большой матч в карьере. Против "Милана" не так много белорусов играло. Мне довелось сыграть с "Миланом" еще раз, когда на "Борисов-арене" встречались ветераны БАТЭ и "Милана" в 2016 году. На том матче под своды арену поднимали майку Дмитрия Лихтаровича.
— С кем Вы играли перед этим матчем в чемпионате Беларуси?
— Если не ошибаюсь, играли в Речице с "Ведричем".
— Вот представьте, вы играете с "Ведричем", а через неделю выходите против Паоло Мальдини. Какие были разговоры в раздевалке тогда?
— В таких играх много говорить и настраивать не надо, все понимают, что подобные уникальные матчи бывают раз в жизни. В чемпионате Беларуси со всеми ты можешь встретиться два раза в год, а сыграть с командой такой величины — редкая удача.
— Заметили что-то в поведении игроков "Милана", что Вас тогда удивило?
— Мне кажется, ребята были уверены в своих силах и расслаблены. Им было сложно забить нам полтора тайма, потому что у нас была сумасшедшая мотивация.
— Ведь и у БАТЭ были моменты в том матче.
— Виталий Рогожкин попал в перекладину в концовке матча, а Виталий Кутузов выдал сумасшедшую игру. Насколько помню, в перерыве его продали в "Милан". Следующий матч он уже не играл, но точно знаю, что после Шевченко приводил его в раздевалку итальянской команды.
— Расскажите про свою фирменную технику подачи аутов. Как Вы вообще пришли к такой нестандартной технике? Удавалось ли таким образом забрасывать мячи в ворота соперников?
— В ворота соперника не забрасывал, всё равно не засчитали бы. А так партнёры забивали после ввода мяча из аута на тренировках и в товарищеских играх. Всё началось в детстве в спортивном лагере. Саня Федорович говорил, что один эстонский футболист может таким образом мяч из аута вводить в игру, а ты так можешь? Вечером баловались, делать нечего, взяли мяч, пошли на поле на "Смене" в Веснянке. Попробовали, в то время был координированным, мне довольно легко это всё давалось. Попробовал сделать — получилось. Этот элемент был в моём арсенале. Уже будучи зрелым футболистом, в БАТЭ тоже как-то после тренировки баловались, время было свободное. Выбросил таким образом мяч, и Юрий Алексеевич Пудышев это заметил и говорит: "Пойди-ка сюда, а в официальной игре можешь так сделать?" Сказал, что могу. И на одной из игр Алексеич со скамеечки запасных кричит: "Вова, давай!" Выбросил таким образом, публика сразу не поняла, что произошло. Когда пришло осознание, всем понравилось и требовали повторять на домашних играх, тогда ещё на "Городском". Иногда, когда счёт устраивал, когда уже спокойно доигрывали матч и преимущество было в нашу пользу, таким образом радовал болельщиков. Что ни сделаешь, чтобы люди, которые приходили на футбол, были довольны.
— Вы играли в БАТЭ до 2002-го года, почему после этого покинули команду?
— Съездили на Кубок Содружества, и в начале 2003-го года оказался в "Нафтане". Это было решение Юрия Иосифовича, подрастали более молодые ребята: Леша Бага и компания. Он объяснил, что сидеть на скамейке в таком возрасте было бы неправильно.
— А кто играл на Вашей позиции в тот момент, не Виктор Гончаренко?
— С Виктором Михайловичем мы были на одной позиции, но в тот момент он получил травму колена, из-за которой закончил с футболом.
— В концовке карьеры Вы играли в МТЗ-РИПО.
— Это был уже переходный период от карьеры игрока к карьере тренера. Меня пригласил Анатолий Аркадьевич Шкляр, мы с ним знакомы ещё с детства. После Бреста позвонил мне, сказал, что есть такой проект, как "ПМЦ-Поставы", где собрались молодые ребята, 17-18 лет, которые будут тренироваться в Минске, но играть в Поставах. Меня он видел как дядьку-наставника внутри коллектива. Согласился, не жалею об этом. Там были 1989-го года рождения в основном: Витус, Зубович, Горнак, Толканица, боюсь кого-то упустить. У некоторых сложилась карьера футболиста, у других не очень, после этого мне предложили работать в тренерском штабе в дубле МТЗ-РИПО.
Фото: личный архив Владимира Невинского, БелТА
Вторая часть интервью с Владимиром Невинским о тренерской карьере выйдет на sport5.by совсем скоро.